"...Отрошенко рассматривает в микроскоп белые пятна истории мировой литературы: Овидия, представьте, вовсе не ссылали на Понт, Катулл — трясет документами исследователь — не был любовником Лесбии, Платонов — с Платоновым уже хуже. Козырные сюжеты быстро кончаются, и Отрошенко выдумывает всеобъемлющую конспирологическую теорию, состоящую в том, что существует некая «Непроявленная Книга» («Авьякта Парва») — «единственно законченная и совершенная Книга, частично известная ныне живущим по некоторым разрозненным, неясным, до поры бессвязным фрагментам: «Нос»… «Одиссея»… «Искусство кулинарии»… «Закат Европы»… «Авеста»… «Справочник пчеловода»… «Махабхарата». И вот Отрошенко восстанавливает «подлинную историю творений» — как Пушкин, Тютчев, Платонов, Сухово-Кобылин выдирали из этого совершенного творения свои куски. Эссе кудреватые, с огоньком, поражающие какой-то старорежимной филологической компетентностью — Отрошенко сам переводит с латыни и определенно злоупотребляет цитатами из «Бхагавадгиты» и «Старшей Эдды»."
Лев Данилкин, рецензия на сайте Афиша

_______

"Рецензию на книгу Владислава Отрошенко «Тайная история творений» при желании можно поместить как на полосе «Филология», так и на полосе «Философия», но в первую очередь все-таки она заслуживает полосы «Художественная литература». Потому что на редкость хорошо написана..."
Иван Аксенов, "Критика чистого Отрошенко" в газете Экслибрис НГ, с сайта Литкарта

_______

"...Факты неординарного поведения автора «Мёртвых душ» являются общим местом в русском литературоведении. На это указывали и Достоевский, и Набоков. Об этом не раз писал современный исследователь В. Воропаев.
Отрошенко с пионерским восторгом первооткрывателя доводит до сведения читателя эти факты, не утрудив себя убедительными ссылками на источники. Но дело даже не в этом: обнародуя противоречивую информацию, он даже не делает попытки хоть как-то объяснить поведение писателя..."
Сергей Казначеев, "По соседству с Платоновым и Мандельштамом", рецензия в "Литературной газете"

Критика и рецензии:

• Андрей Василевский. Неизвестные результаты речи;
• Елена Краснощекова, рецензия на "Прощание с Нарциссом", с сайта журнала "Лебедь";
• Марина Новикова. "Мы" и "Я". С сайта Журнальный зал;
• Виктор Голков. Свидание с Нарциссом. С сайта Клуба литераторов Тель-Авива;
• Александр Курский. Александр Гольдштейн. Расставание с Нарциссом. Опыты поминальной риторики. С сайта Журнальный зал.

_________

"...Россия после перестройки и гласности к 1997 году уже была пресыщена эмигрантской литературой, которая хлынула в конце 80-х, и отношение к эмигрантам было довольно высокомерное, тем более к эмигрантам, не имевшим долгой кредитной истории, не имевшим никакого советского бэкграунда. Гольдштейн - один из немногих, если не единственный, писатель такой величины, который состоялся как автор за границей, в русской диаспоре. Я говорю о 90-х годах, о постсоветском периоде. Другого такого имени я, пожалуй, не назову, дебют которого в метрополии вызвал бы такое признание, я сказал бы – консенсус, потому что две премии, полемически противопоставленные - Малый Букер и Антибукер, знаковым образом сошлись на фигуре Гольдштейна. И третья удивительная черта его пути – это его динамика, его отход от того, что принесло ему эти беспрецедентные лавры."
Глеб Морев

"Я запомнила слова Гольдштейна о «литературе существования», как максиму, я таким же образом запоминала слова Мандельштама о письме как ворованном воздухе и какие-то фрагменты нобелевской лекции Бродского. Совершенно удивительная, уверенная манера формулировать. Ты понимаешь, что это человек, который отвечает за свои слова. Вот это абсолютно подкупало в «Расставании с Нарциссом». Это, вероятно, был тот самый темперамент,.. который вызывал желание с ним познакомиться. Многие мои знакомые, прочтя эту книгу, говорили ровно это: вот человек, с которым хотелось бы познакомиться и поговорить. Он заявил, что литература теперь должна быть только литературой существования, то есть литератор должен отвечать своей жизнью за каждое произнесенное им слово. И это, конечно, во-первых, классическая формулировка, классическая для ХХ века, но она еще и прозвучала очень своевременно и современно, потому что 90-е годы с их воздухом свободы породили еще и некую необязательность в отношениях людей со словом в том числе. И Александр Гольдштейн эту обязательность слову возвращал."
Елена Фанайлова

"Для меня, как для издателя, как для историка культуры, он кажется мне такой фигурой центральной 90-х годов. Если бы я стала говорить выспренно, то в некотором смысле он герой нашего времени. Он первый очертил ту эпоху,.. его первая главная декларация - что огромный эон русской культуры закончился. Причем это не только, скажем, советская власть, а он чувствовал и предполагал и, очевидно, справедливо, что в 1991 году закончилась огромный пласт культуры традиционной русской. Как дальше жить, как дальше что выстраивать, на каких обломках мы существуем, на каком фундаменте все это строится, какие наши ресурсы, как культура дальше будет бытовать в этом новом пространстве…"
Ирина Прохорова

"Мне кажется, он понимал, что он живет и пишет после Вавилона, после того, как башня рухнула, и не она одна рухнула, а какая-то цепь башен рушится за спиной. И вот это чувство как бы догоняющего разлома, догоняющих крахов каким-то, как всегда, видимо, чудесным образом, как у всякого большого писателя, соединилось с какой-то его собственной соматикой, вот эта тектоника эпохи, оказалось, отозвалась внутри собственного его организма и передалась, опять-таки каким-то чудесным образом, самому письму. Вот соединение этих вещей - редчайший случай, но это произошло."
Борис Дубин
Беседа на Радио Свобода "Памяти писателя"

_________

"Книга "Расставанием с Нарциссом", мне кажется, заложила множество, как бы новых трендов, следуя которым и будет развиваться, наверное, интеллектуальная мысль. Эта книга поставила вопрос о переосмыслении собственно истории и истории литературы, о значении метрополии и диаспоры. Саша наметил пунктиром целый пучок новых тем, которые, мне кажется, до конца не осмыслены. Он один из первых начал писать о творчестве Евгения Харитонова, он начал разрабатывать советскую литературу 30-х годов, он по-другому посмотрел на историю конструктивизма и соцреализма. А ведь это было еще самое начало 1990-х. Он написал потрясающий текст об Аркадии Белинкове и показал его идеологическую и стилистическую связь с советской литературной традицией... ("Расставание с Нарциссом") я считаю одной из самых выдающихся книг 1990-х годов."
Ирина Прохорова, с сайта Радио Свобода 

Рецензии и критические статьи:

http://magazines.russ.ru/znamia/2002/3/ulan.html Александр Уланов, "Пафос и заколка-стрекоза", с сайта Журнальный зал
http://old.russ.ru/krug/kniga/20011004.html Екатерина Стасина, "Дневник брачующегося", с сайта Русский журнал
http://ps.1september.ru/article.php?ID=200201712 рецензия Андрея Мирошкина с сайта газеты "1 сентября"
http://www.commentmag.ru/archive/22/4.htm Денис Иоффе, "ANOSIOS GAMOS* Опыт вхождения в чужую тональность", с сайта журнала Комментарии, впервые - в электронном журнале Топос
новое http://www.skurkislov.narod.ru/rec/rec1.htm рецензия на сайте Шкурки слов
http://www.geocities.com/Paris/Salon/9917/zametki16.htm Ольга Зондберг, рецензия, с сайта автора

http://www.utoronto.ca/tsq/12/juliani12.shtml Рита Гулиани, "Русский вопрос в конце 20 века глазами филологов", с сайта канадского славистского журнала

КОМНАТА СМЕХА

"Российская интеллигенция – большеглазый и бескровный гомункул петербургского престоловладения. Странная, не имеющая ни начала, ни конца, внепрофессиональная, внесословная, вненациональная и внерелигиозная совокупность умных людей. Умных – само по себе, самоцельно, самодостаточно. Живущих по честности, чести и честолюбию, действующих дерзко и безнадежно, мыслящих романтично до цинизма. Культура дворянского заката ещё догорала лилово-алой полоской славянофильства, когда заполнившие конторы, банки, гимназии, театры, лаборатории, управления, госпитали и телеграфы разночинные демокриты и демосфены уже единохрипно задыхались в "пошлой беспросветности режима" и жаждали "борьбы за светлое будущее". Чьё? Конечно же – всемирно-всеобщее! Порождённая имперской бюрократией, вынянченная иезуитскими и лютеранскими лицеями и школами, перекормленная "могильной" академической схоластикой и притравленная слухами о французских свободах совести, петербургская интеллигенция видела собственную страну через картины итальянских художников, думала о ней немецкими натуралистами и мечтала английскими экономами. "Что есть Истина?" Из столицы скепсис расползался и вульгаризировался, проникая в провинциальные университеты, городские гимназии и уездные семинарии, и так киник Понтий Пилат множился и распылялся в сотни тысяч нигилистов Базаровых и Рахметовых. Раскольниковых и Смердяковых." отсюда http://www.zavtra.ru/cgi//veil//data/denlit/122/31.html